Последнее, чего хотелось в тот жаркий летний день – оставлять теплую, ставшую уже родной постель и лежащего на ней в гордом одиночестве лучшего мужчину в его жизни. Лишаться, пусть и на время, жарких объятий и долгих бесед. Лишаться обволакивающего бархата любимого голоса; безусловно, у них есть магические кристаллы для связи, но это совсем не тоже самое, что сидеть рядом и слушать Дориана. Смотреть в его глаза. Обожать его и восхищаться тому, как adore стоически переносит удары судьбы, продолжая с восторгом говорить о прекрасном будущем, наступление которого они, всенепременно, приблизят вопреки всему и вся. Да, порой идеализм Дориана казался почти безумием, однако Фенрис любил в нём это безумие. Это горящее сердце и каждую пламенную речь о свободе, о равенстве, о переменах… которые омрачены войной, но они с этим справятся. И на пепелище старого мира будет воздвигнут новый. Главное преодолеть текущие… трудности, поскольку проблемы надо решать по мере их поступления. А главная проблема сейчас – войска Антаама, которые вот-вот постучатся в каждый крупный город Тевинтера, чтобы принести всем свободу и равенство такими, какими их видит Кун. Сделать всех и вся безликими винтиками системы; несогласных – убить или лишить рассудка.

Эта проклятая война бессовестно отбирает у них друг друга. То Фенрис торчит в загородном поместье, ожидая возвращения Дориана. Теперь вот наоборот, по-видимому. Любимый маг вернулся, а самому Фенрису пришлось уехать. Долг, что называется, зовет. Пожалуй, некоторая степень нездорового трудоголизма и ответственности их общая проблема; им стоит поучиться способности время от времени класть на всё хер. В конце концов, мир не развалится на части, если они двое отвлекутся друг на друга. Не развалится же, да?..

И вот Фенрис думает: «Андрасте, нахуй оно мне нужно вообще…», пока натирает седлом очередную мозоль на своей заднице. Почему бы просто не послать к демонам все дурные вести и сплетни и просто… ну, просто не продолжить наслаждаться любимым мужчиной? А еще можно, скажем, просто вместе уехать на край света и жить там припеваючи. Заниматься сексом до потери пульса, спорить о философских вопросах тоже до потери пульса, читать при свечах ночи на пролет, а потом целыми днями отсыпаться в объятиях друг друга. Идеальный план, которым они никогда не воспользуются, потому что оба слишком преданы делу.

Хотя в столь ранний час, уже глядя на лениво развалившиеся впереди очертания Минратоса, да еще и после завтрака рыбой, Фенрис уже почти готов сдаться в плен своим малодушным мыслям. Пусть мир меняет Дориан. Фенрис будет сидеть в поместье, читать бесконечные книги в библиотеке, ждать возвращения любимого с очередных внеплановых или плановых деловых встреч и вообще быть хорошим… э-э… ну… в аристократическом обществе его бы назвали «хорошая жена». У эльфа от этой мысли всё лицо перекашивает. Он готов быть этой самой «хорошей женой» и массировать плечи уставшего Дориана после деловой встречи, но не вывезет этого на постоянной основе. Фенрис просто не способен себе вообразить «тихую семейную жизнь». Его жизнь никогда не была ни тихой, ни семейной, а потому подобная перспектива кажется крайне рутинной, скучной и обещающей, что чувства Дориана к эльфу в таких обстоятельствах охладеют. Он влюбился в воина, диверсанта, прущего против системы. В варвара, по-хорошему, который в целом прекрасно знаком с этим вашим этикетом, но на чисто его игнорирует. В порой жестокого мстителя, который срывается посреди ночи куда-то, чтобы нести работорговцам добро и справедливость в добровольно-принудительном порядке. В это влюбился Дориан, как кажется Фенрису, а не в домашнего милого эльфа, который покорно ждет возвращения любовника дома.

Зато пятки может быть удалось бы привести в приличный вид.

Слишком сложные философские мысли «а что, если» для такого раннего утра. Это всё рыба на завтрак виновата. Фенрис кидает унылый, полный ленивой и тихой злости взгляд на Марка.

— Да не было больше ничего, хватит меня испепелять! — заказывает глаза сопорати.

— Птицу бы подстрелил, — буркает эльф.

— Тех костлявых ворон? Мы бы их ощипывали до следующего утра.

Он, конечно, прав, но легче не становится.

Ночной Минратос встречает их неизменным блеском ярких вывесок бесчисленного множества магических лавок. Жизнь здесь никак не поменялась с приходом войны на материк; ничего вокруг не говорит о том, что Каринус захвачен врагами Империи. Неудивительно. Магистериум очень любит делать вид, что всё в порядке и ситуация им полностью подконтрольна. И только ближе к бедным районам города воздух начинает пропитываться страхом перед будущим. Стражи – больше. Особенно много её скопилось возле эльфинажа. Фенрис туда проникнет без проблем, само собой, но вот Марк… В любом случае, обстановку нужно разведать. К счастью для Лириумного Призрака, за многие годы в Тевинтере он оброс не только кучей слухов и сплетен, но и сетью знакомств. Начало ей, конечно, было положено не без помощи одного ушлого гнома, спасибо ему за это большое. Так что Фенриса и Марка тайно, но вполне радушно, принимают в одной таверне, которая напоминает киркволльский «Висельник» чуть более, чем полностью. Гостей располагают буквально в подполье. Здесь в целом (по мнению Фенриса) достаточно уютно, хотя тесно и пахнет старым сыром. Пока что ему и Марку остается лишь роль наблюдателей. Собрать информацию, составить план, а уж потом кидаться в пекло с головой.

В условленное время Фенрис и его спутник облачаются в грязные плащи и идут вновь встретится с одним из информаторов. И – надо же, как удачно! – рядом с ним виднеется высокая фигура женщины-блондинки, а её имя звучит весьма четко: магистр Тилани. Как удобно. Правда, эльф чувствует подвох – если всё складывается так хорошо, то дальше всенепременно начнется задница.

— Если уж ты так просишь, дорогая…  Проводи нас к командованию, солдат. Кто уполномочен вести переговоры? Каковы их требования?

Последнее, чего хотелось в тот жаркий летний день – оставлять теплую, ставшую уже родной постель и лежащего на ней в гордом одиночестве лучшего мужчину в его жизни. Лишаться, пусть и на время, жарких объятий и долгих бесед. Лишаться обволакивающего бархата любимого голоса; безусловно, у них есть магические кристаллы для связи, но это совсем не тоже самое, что сидеть рядом и слушать Дориана. Смотреть в его глаза. Обожать его и восхищаться тому, как adore стоически переносит удары судьбы, продолжая с восторгом говорить о прекрасном будущем, наступление которого они, всенепременно, приблизят вопреки всему и вся. Да, порой идеализм Дориана казался почти безумием, однако Фенрис любил в нём это безумие. Это горящее сердце и каждую пламенную речь о свободе, о равенстве, о переменах… которые омрачены войной, но они с этим справятся. И на пепелище старого мира будет воздвигнут новый. Главное преодолеть текущие… трудности, поскольку проблемы надо решать по мере их поступления. А главная проблема сейчас – войска Антаама, которые вот-вот постучатся в каждый крупный город Тевинтера, чтобы принести всем свободу и равенство такими, какими их видит Кун. Сделать всех и вся безликими винтиками системы; несогласных – убить или лишить рассудка.

Эта проклятая война бессовестно отбирает у них друг друга. То Фенрис торчит в загородном поместье, ожидая возвращения Дориана. Теперь вот наоборот, по-видимому. Любимый маг вернулся, а самому Фенрису пришлось уехать. Долг, что называется, зовет. Пожалуй, некоторая степень нездорового трудоголизма и ответственности их общая проблема; им стоит поучиться способности время от времени класть на всё хер. В конце концов, мир не развалится на части, если они двое отвлекутся друг на друга. Не развалится же, да?..

И вот Фенрис думает: «Андрасте, нахуй оно мне нужно вообще…», пока натирает седлом очередную мозоль на своей заднице. Почему бы просто не послать к демонам все дурные вести и сплетни и просто… ну, просто не продолжить наслаждаться любимым мужчиной? А еще можно, скажем, просто вместе уехать на край света и жить там припеваючи. Заниматься сексом до потери пульса, спорить о философских вопросах тоже до потери пульса, читать при свечах ночи на пролет, а потом целыми днями отсыпаться в объятиях друг друга. Идеальный план, которым они никогда не воспользуются, потому что оба слишком преданы делу.

Хотя в столь ранний час, уже глядя на лениво развалившиеся впереди очертания Минратоса, да еще и после завтрака рыбой, Фенрис уже почти готов сдаться в плен своим малодушным мыслям. Пусть мир меняет Дориан. Фенрис будет сидеть в поместье, читать бесконечные книги в библиотеке, ждать возвращения любимого с очередных внеплановых или плановых деловых встреч и вообще быть хорошим… э-э… ну… в аристократическом обществе его бы назвали «хорошая жена». У эльфа от этой мысли всё лицо перекашивает. Он готов быть этой самой «хорошей женой» и массировать плечи уставшего Дориана после деловой встречи, но не вывезет этого на постоянной основе. Фенрис просто не способен себе вообразить «тихую семейную жизнь». Его жизнь никогда не была ни тихой, ни семейной, а потому подобная перспектива кажется крайне рутинной, скучной и обещающей, что чувства Дориана к эльфу в таких обстоятельствах охладеют. Он влюбился в воина, диверсанта, прущего против системы. В варвара, по-хорошему, который в целом прекрасно знаком с этим вашим этикетом, но на чисто его игнорирует. В порой жестокого мстителя, который срывается посреди ночи куда-то, чтобы нести работорговцам добро и справедливость в добровольно-принудительном порядке. В это влюбился Дориан, как кажется Фенрису, а не в домашнего милого эльфа, который покорно ждет возвращения любовника дома.

Зато пятки может быть удалось бы привести в приличный вид.

Слишком сложные философские мысли «а что, если» для такого раннего утра. Это всё рыба на завтрак виновата. Фенрис кидает унылый, полный ленивой и тихой злости взгляд на Марка.

— Да не было больше ничего, хватит меня испепелять! — заказывает глаза сопорати.

— Птицу бы подстрелил, — буркает эльф.

— Тех костлявых ворон? Мы бы их ощипывали до следующего утра.

Он, конечно, прав, но легче не становится.

Ночной Минратос встречает их неизменным блеском ярких вывесок бесчисленного множества магических лавок. Жизнь здесь никак не поменялась с приходом войны на материк; ничего вокруг не говорит о том, что Каринус захвачен врагами Империи. Неудивительно. Магистериум очень любит делать вид, что всё в порядке и ситуация им полностью подконтрольна. И только ближе к бедным районам города воздух начинает пропитываться страхом перед будущим. Стражи – больше. Особенно много её скопилось возле эльфинажа. Фенрис туда проникнет без проблем, само собой, но вот Марк… В любом случае, обстановку нужно разведать. К счастью для Лириумного Призрака, за многие годы в Тевинтере он оброс не только кучей слухов и сплетен, но и сетью знакомств. Начало ей, конечно, было положено не без помощи одного ушлого гнома, спасибо ему за это большое. Так что Фенриса и Марка тайно, но вполне радушно, принимают в одной таверне, которая напоминает киркволльский «Висельник» чуть более, чем полностью. Гостей располагают буквально в подполье. Здесь в целом (по мнению Фенриса) достаточно уютно, хотя тесно и пахнет старым сыром. Пока что ему и Марку остается лишь роль наблюдателей. Собрать информацию, составить план, а уж потом кидаться в пекло с головой.

В условленное время Фенрис и его спутник облачаются в грязные плащи и идут вновь встретится с одним из информаторов. И – надо же, как удачно! – рядом с ним виднеется высокая фигура женщины-блондинки, а её имя звучит весьма четко: магистр Тилани. Как удобно. Правда, эльф чувствует подвох – если всё складывается так хорошо, то дальше всенепременно начнется задница.

— Если уж ты так просишь, дорогая…  Проводи нас к командованию, солдат. Кто уполномочен вести переговоры? Каковы их требования?